Николай Иванович Пирогов родился 13 ноября 1810 года в Москве, в семье казначейского чиновника. Николай был тринадцатым ребенком в семье. В детстве на маленького Колю произвел впечатление известный в Москве доктор Ефрем Осипович Мухин (1766- 1850). Он был деканом отделения врачебных наук, к 1832 году написал 17 трактатов по медицине. Доктор Мухин лечил брата Николая от простуды. Мухин часто навещал их дом. Николаю так понравились завораживающие манеры эскулапа, что он стал играть с домашними в доктора Мухина. По многу раз он выслушивал всех домашних трубкой, покашливал и, подражая мухинскому голосу, назначал лекарства. Николай так заигрался, что действительно стал врачом - знаменитым русским хирургом, педагогом и общественным деятелем, создателем русской школы хирургии.
Первоначальное образование Николай получил дома, в дальнейшем обучался в частном пансионе. В 14 лет Пирогов поступил на медицинский факультет Московского университета, который окончил в 1828 году.
Студенческие годы Пирогова протекали в период реакции, когда приготовление анатомических препаратов запрещалось как "богопротивное" дело, а анатомические музеи уничтожались. По окончании университета он отправился в город Дерпт (Юрьев) для подготовки к профессорскому званию, где занимался анатомией и хирургией под руководством профессора Ивана Филипповича Мойера.
31 августа 1832 года Николай Иванович защитил диссертацию: "Является ли перевязка брюшной аорты при аневризме паховой области легко выполнимым и безопасным вмешательством?" В этой работе он поставил и разрешил ряд принципиально важных вопросов, касающихся не столько техники перевязки аорты, сколько выяснения реакций на это вмешательство как сосудистой системы, так и организма в целом. Своими данными он опроверг представления известного в то время английского хирурга Купера о причинах смерти при этой операции.
В 1833-1835 годах Пирогов находился в Германии, где продолжал изучать анатомию и хирургию. В 1836 году он был избран профессором кафедры хирургии Дерптского (ныне Тартусский) университета. В 1849 году вышла его монография "О перерезке ахиллова сухожилия в качестве оперативно-ортопедического лечебного средства".
Пирогов провел больше восьмидесяти опытов, подробно изучил анатомическое строение сухожилия и процесс его сращения после перерезки. Операцию эту он применял для лечения косолапости. В конце зимы 1841 года по приглашению Медико-хирургической академии (в Петербурге) занял кафедру хирургии и был назначен руководителем клиники госпитальной хирургии, организованной по его инициативе из 2-го Военно-сухопутного госпиталя.
В 1847 году Пирогов отправился на Кавказ в действующую армию, где при осаде аула Салты впервые в истории хирургии применил эфир для наркоза в полевых условиях. В 1854 году принимал участие в обороне Севастополя, где проявил себя не только как хирург-клиницист, но прежде всего как организатор оказания медицинской помощи раненым; в это время им впервые в полевых условиях была использована помощь сестер милосердия . Для ухода за ранеными, Пирогов руководил обучением и работой сестёр милосердия Крестовоздвиженской общины, что стало нововведением. Пирогов предложил разделить сестёр на перевязочных, дежурных, аптекарек и сестёр-хозяек, разработав специальные инструкции для каждой из этих групп, что значительно повышало качество труда сестёр и их ответственность.
По возвращении из Севастополя (1856 г.) оставил Медико-хирургическую академию и был назначен попечителем Одесского, а позже (1858 г.) Киевского учебных округов. В 1861 году за прогрессивные по тому времени идеи в области просвещения был уволен с этого поста. В 1862-1866 годах был командирован за границу в качестве руководителя молодых ученых, отправленных для подготовки к профессорскому званию. По возвращении на родину поселился в своем имении, село Вишня (ныне с. Пирогово, около города Винницы), где жил почти безвыездно.
Николай Иванович Пирогов революционизировал хирургию. Его исследования положили начало научному анатомо-экспериментальному направлению в хирургии; Пирогов заложил основания военно-полевой хирургии и хирургической анатомии. Заслуги Пирогова перед мировой и отечественной хирургией огромны. В 1847 году его избирают членом-корреспондентом Петербургской Академии наук. Труды Пирогова выдвинули русскую хирургию на одно из первых мест в мире. Уже в первые годы научно-педагогической и практической деятельности он гармонично сочетал теорию и практику, широко используя экспериментальный метод целью выяснения ряда клинически важных вопросов. Практическую работу Пирогов строил на основе тщательных анатомических и физиологических изысканий. В 1837-1838 годах опубликовал труд "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций"; этим исследованием были заложены основы хирургической анатомии и определены пути ее дальнейшего развития.
Уделяя большое внимание клинике, он реорганизовал преподавание хирургии в целях обеспечения каждому студенту возможности практического изучения предмета. Особое внимание Пирогов уделял анализу допущенных ошибок в лечении больных, считая практику основным методом улучшения научно-педагогической работы (в 1837-1839), издал два тома "Клинических анналов", в которых подверг критике собственные ошибки в лечении больных).
В 1846 году по проекту Пирогова в Медико-хирургической академии был создан первый в России анатомический институт, что позволило студентам и врачам заниматься прикладной анатомией, упражняться в производстве операций, а также вести экспериментальные наблюдения. Создание госпитальной хирургической клиники, анатомического института позволило Пирогову осуществить ряд важных исследований, определивших дальнейшие пути развития хирургии. Придавая особое значение знанию анатомии врачами, Пирогов в 1846 году опубликовал "Анатомические изображения человеческого тела, назначенные преимущественно для судебных врачей", а в 1850 году - "Анатомические изображения наружного вида и положения органов, заключающихся в трех главных полостях человеческого тела".
В результате научных исследований Пирогов создал атлас "Топографическая анатомия, иллюстрированная разрезами, проведенными через замороженное тело человека в трех направлениях", снабженный пояснительным текстом. Указанный труд принес Пирогову мировую славу. Работы Пирогова по хирургической анатомии и оперативной хирургии заложили научные основы для развития хирургии. Пирогов создал ряд новых методов операций, которые носят его имя. Предложенная им впервые в мировой практике костнопластическая ампутация стопы положила начало развитию костнопластической хирургии. Не осталась без внимания Пирогова патологическая анатомия. Его известный труд "Патологическая анатомия азиатской холеры" (атлас 1849 г., текст 1850 г.), удостоенный Демидовской премии, и сейчас является непревзойденным исследованием.
Богатый личный опыт хирурга, полученный Пироговым во время войн на Кавказе и в Крыму, позволил ему впервые разработать четкую систему организации хирургической помощи раненым на войне. Разработанная Пироговым операция резекции локтевого сустава способствовала в известной мере ограничению ампутаций. Пирогов изложил и принципиально разрешил основные вопросы военно-полевой хирургии (вопросы организации, учение о шоке, ранах, пиэмии и др.) Как клиницист Пирогов отличался исключительной наблюдательностью; его высказывания, касающиеся заражения раны, значения миазм, применения различных антисептических веществ при лечении ран (йодной настойки, раствора хлорной извести, азотнокислого серебра), являются по существу предвосхищением работ английского хирурга Дж. Листера.
Велика заслуга Пирогова в разработке вопросов обезболивания. В 1847 году, менее чем через год после открытия эфирного наркоза американским врачом У. Мортоном, Пирогов опубликовал исключительное по своей важности экспериментальное исследование, посвященное изучению влияния эфира на животный организм ("Анатомические и физиологические исследования об этеризации"). Им был предложен ряд новых методов эфирного наркоза (внутривенного, интратрахеального, прямокишечного), созданы приборы для "эфирования". Наряду с русским физиологом Алексеем Матвеевичем Филомафитским (1807- 1849), профессором Московского университета, им были предприняты первые попытки объяснить сущность наркоза; он указывал, что наркотическое вещество оказывает действие на ЦНС и это действие осуществляется через кровь независимо от путей введения его в организм.
В 70 лет Пирогов стал плохо видеть из-за катаракты. В его лице по-прежнему жили стремительность и воля. Зубов почти не было. Это мешало говорить. К тому же мучила болезненная язва на твердом нёбе. Язва появилась зимой 1881 года. Пирогов принял ее за ожог. У него была привычка полоскать рот горячей водой, чтобы табаком не пахло. Через несколько недель он обронил при жене: "Это как будто рак". В Москве Пирогова осматривал Склифосовский, затем Валь, Грубе, Богдановский. Предложили операцию. Жена повезла Пирогова в Вену, к знаменитому Бильроту. Бильрот уговаривал не оперироваться, клялся, что язва доброкачественная. Пирогова было трудно обмануть. Против рака даже всемогущий Пирогов был бессилен.
В Москве в 1881 году был отпразднован 50-летний юбилей научной, педагогической и общественной деятельности Пирогова; ему было присвоено звание почетного гражданина г. Москвы. 23 ноября этого же года Пирогов умер в своем имении Вишня, возле украинского города Винницы, тело его было забальзамировано и помещено в склепе.
В 1897 году в Москве был сооружен памятник Пирогову на средства, собранные по подписке.
В имении, где жил Пирогов, организован в 1947 году мемориальный музей его имени, тело Пирогова реставрировано и помещено для обозрения в специально перестроенном склепе.
Статья посвящена краткой биографии Пирогова Николая Ивановича - знаменитого русского врача-хирурга.
Биография Пирогова: основные этапы жизни
Пирогов родился в 1810 г. Получил домашнее образование, которое продолжил в пансионе. После его окончания Пирогов поступил на медицинский факультет Московского университета. По окончании университета в должности лекаря был отправлен для продолжения образования за границу. В 1838 г. Пирогов становится профессором в Дерптском университете. Через некоторое время он возвращается в Россию и работает в медико-хирургической академии в Петербурге.
Пирогов прославился своей исключительной добротой. Он полностью отдавал себя науке. Неимущих и студентов он лечил абсолютно бесплатно.
Особое место занимает деятельность Пирогова как военного хирурга. Он принял участие в четырех войнах: Кавказской, Крымской, франко-прусской и русско-турецкой. В результате этой деятельности Пирогов стал основателем военно-полевой хирургии. Им было издано четыре объемных труда в этой области, ставших классическими.
В 1846 г. Пирогов впервые осуществил операцию под эфирным наркозом. Событие стало эпохальным в истории всей мировой хирургии. Оно положило начало новой эры в хирургическом лечении. Пирогов не сразу стал горячим сторонником нового метода. Им было проведено большое количество опытов над животными. Затем Пирогов проводит ряд тщательно контролируемых операций с использованием эфира в больнице. Имея большой опыт и стопроцентный успех, он применил наркоз в большом масштабе для лечения на Кавказском фронте в 1847 г. Работа в условиях военных действий проходила в очень тяжелых походных условиях. В примитивно оборудованных лазаретах великий хирург проводил сложнейшие операции над ранеными, приглашая желающих присутствовать при этом. В результате этого у больных возникало доверие к новому методу лечения.
В целом за время Крымской войны Пирогов осуществил около 300 операций с использованием эфира. Он постоянно работает над улучшением методики, занимается демонстрацией, пропагандой и обучением лечения с помощью эфира. В результате пребывания на Кавказском фронте Пироговым была практически доказана эффективность и успешность такого лечения. Также на Кавказском фронте великий хирург впервые в истории сделал современную гипсовую повязку.
По итогам войны Пирогов издал свои заметки, содержавшие очень резкие отзывы о положении в армии. Эти же слова он повторил на личном приеме у Александра II. За слова правды хирург был отправлен в Одессу, где также не нашел общего языка с властями. При начавшейся в России реакции он был вообще уволен со службы.
Пирогов поселился в небольшом имении, при котором открыл бесплатную больницу. Великий врач не смог победить лишь свою болезнь - вызванный курением рак. Николай Иванович Пирогов умер в 1881 г.
Биография Пирогова: общая характеристика
Одним из нововведений Пирогова стало внедрение им в условиях военных действий женского ухода за больными, из чего возник институт военных медсестер. Простой солдат, находясь в очень тяжелых условиях и получив ранение, оказывался в госпитале. Гнетущая атмосфера помещения с больными развеивалась женским присутствием. Это значительно улучшало настроение в армии. Бойцы с большой теплотой и благодарностью отзывались о самоотверженных медсестрах, оказывающих им необходимую помощь.
Пирогов заботился не только об улучшении медицины, но и об административном устройстве военных лазаретов. Он отмечал, что в России нормальная работа врача на фронте очень осложнена отсутствием четкой организации. Он предложил и ввел систему распределения раненых в зависимости от степени ранения. Это благотворно сказалось на оказании медицинской помощи, быстрее и оперативнее ее получали те, кто в этом больше нуждался.
Деятельность Пирогова на фронтах стала азами всей последующей военной хирургии. Это подтверждали ведущие зарубежные и отечественные хирурги последующих лет.
Великий хирург совершил огромное количество операций. Его деятельность предварялось многочисленными экспериментами, подтвердившими эффективность лечения. Пирогов занимался многими новаторскими вопросами в мировой медицине и стал их первооткрывателем. Он оставил после себя многочисленные описания своей деятельности, применявшиеся последующими поколениями хирургов. Вклад Пирогова в отечественную и мировую хирургию бесценен.
Н. И. Пирогов (1810 – 1881) – великий русский хирург и анатом. Его исследования положили начало анатомо-экспериментальному направлению в хирургии. Основоположник военно-полевой хирургии и хирургической анатомии. Стал академиком в 1847 г., т.е. в 37 лет.
Н. И. Пирогов родился в Москве, в семье казначейского чиновника. Первоначальное образование получил дома, некоторое время обучался в частном пансионе.
Его профессиональное самоопределение произошло очень рано. Профессор физиологии Московского университета Е. О. Мухин, друг семьи, в день рождения подарил 9-летнему Коле коллекцию костей скелета человека с латинскими названиями. Мальчик не только научился их различать по признакам формы, но и безукоризненно выучил все латинские названия.
Изучение жизненного пути Н. И. Пирогова позволяет сделать вывод, что самореализация творческого потенциала осуществляется легче и быстрее, если она поддерживается окружающими. Акмецелевые программы становятся успешнее, если согласуются с возможностями человека.
Семейная среда была благоприятной для развития Н. И. Пирогова: его талант был рано замечен и поддержан родителями. Обучение в семье языкам и всем основным предметам было организовано таким образом, что в 1824 г. (в 14 лет!) он выдержал вступительные экзамены и был зачислен студентом Московского университета. Когда встал вопрос о выборе специализации, профессор Е. О. Мухин посоветовал Николаю идти не по физиологии, как тот хотел, а по анатомии, чтобы впоследствии заняться хирургией.
Признаком особой одаренности мальчика, по которому Е. О. Мухин «угадал» в нем будущего хирурга, был тот самый интерес к костям скелета человека, его особая наблюдательность, касающаяся их строения, соединения.
Жизненное кредо было сформулировано Н. И. Пироговым рано: «Быть счастливым счастьем других». Под этим девизом он прожил счастливую жизнь.
Несмотря на свое раннее самоопределение, Н. И. Пирогов впоследствии многократно говорил о необходимости широкого общего образования и духовно-нравственного воспитания.
Любой университет осуществляет образовательную деятельность по своим программам. Студент-подросток Николай Пирогов принял их с интересом и увлеченностью. В 17 лет, т.е. в юношеском возрасте, он окончил университет настолько блестяще, что был рекомендован для подготовки к профессорскому званию. Данный результат является свидетельством его целеустремленности, прилежания, проявления незаурядных способностей будущего великого хирурга.
Для подготовки к профессорскому званию Н. И. Пирогов был определен в Дерптский (Тартусский) университет на кафедру анатомии и хирургии под руководством профессора И. Ф. Мойе-ра. Но уже через год «закончился» послушный ученик, прилежно штудирующий программы, которые ему предлагали местные профессора. Они не соответствовали его потребности достичь вершин в искусстве хирургии. Неудовлетворенный качеством подготовки к профессорскому званию Н. И. Пирогов решил оставить докторантуру. Данный факт в его биографии можно считать началом сознательного построения акмецелевых программ самореализации.
Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба Н. И. Пирогова, если бы к его решению И. Ф. Мойер отнесся равнодушно или с раздражением. Но тот убедил Н. И. Пирогова не оставлять подготовку к профессорскому званию, но изменить ее форму. В этом случае сохранялась стипендия. Молодому человеку было разрешено самостоятельно определить для себя корифеев в области хирургии и патологической анатомии и учиться у них по своей программе. Таким образом, в 20 лет Н. И. Пирогову была предоставлена возможность самостоятельно принимать решения, у кого, чему и как учиться. Каждое из них было шагом на пути к вершинам. Свобода выбора, ответственность за организацию собственного времени, самообразование и самоконтроль – все это было ему присуще уже в 20 лет.
Объектами наблюдения Н. И. Пирогова стали не просто врачи и хирурги в процессе их деятельности. Он вынужден был очень рано сформулировать оценочные критерии для принятия собственных обоснованных решений: за кем наблюдать, что именно сделать предметом своих наблюдений – какие связи и зависимости. Без этого процесс наблюдения не может быть целенаправленным.
Таким образом, можно высказать предположение, что Н. И. Пирогов состоялся потому, что в возрасте сегодняшних студентов (в 20 лет) он перешел к акмецелевому программированию своей судьбы, поиску возможностей для реализации своего творческого потенциала, для достижения высоких результатов в овладении искусством хирургии, ориентируясь на образцы, которые бы устраивали прежде всего его самого и согласовывались с его собственной природой.
О том, насколько плодотворными были его акмецелевые программы, свидетельствуют последующие события его жизни.
В 1832 г. (в 22 года) он блестяще выдержал экзамены на докторскую степень и защитил диссертацию на тему: «Является ли перевязка брюшной аорты при аневризме паховой области легко выполнимым и безопасным вмешательством». В ней он опроверг представления известного в то время английского хирурга А. Купера о причинах смерти при этой операции.
После защиты диссертации, в 1833 – 1835 гг., он продолжил изучать анатомию и хирургию в Германии. И снова обучение осуществлялось по его собственной программе. Снова он занялся поиском лучших хирургов по признакам мастерства, которому упорно и неутомимо стремился научиться.
Готовясь к преподаванию анатомии и хирургии, свои первые акмецелевые программы (до и после защиты диссертации) Н. И. Пирогов целиком посвятил освоению специальности: чем надо овладеть самому, чтобы потом обучать других.
Современная психология творчества, выявившая роль интуиции в творческом акте, позволяет объяснить причину последующей творческой активности Н. И. Пирогова – плодотворной, реализованной в создании научных трудов на уровне европейских светил. В процессе сравнительных наблюдений за деятельностью хирургов разных уровней продуктивности было выявлено, что в ней активно участвуют сознание и подсознание. За интуицию «отвечает» подсознание. При системном наблюдении что-то попадает в доминанту сознания, а что-то оседает и остается в подсознании, обогащая интуицию. Можно предположить, что в процессе сравнительных наблюдений, когда Н. И. Пирогов определил для себя, в чем заключаются искусство, мастерство и творчество хирурга, а в чем и почему возникают ошибки (ведь сознательно делать ошибки никто не хочет), у него сформировалась мощнейшая интуиция врача.
В 1836 г. Н. И. Пирогов был избран профессором кафедры хирургии Дерптского университета. Со вступлением на эту должность у него сразу же изменились доминанты в акмецелевых программах самореализации. Профессор обязан искусно сочетать научную и преподавательскую деятельность. Потребовались обобщение и систематизация материала, накопленного в процессе исследований и наблюдений, не вошедшего в докторскую диссертацию. Кроме того, ему нужно было состояться как профессору, умеющему взаимодействовать со студентами с помощью средств своей научной дисциплины, т.е. в сфере образовательного искусства. Возникли две разные доминанты, обусловленные разными целями и результатами. Они требовали, с одной стороны, создания двух разных акмецелевых программ самореализации; с другой стороны, их совмещения на жизненном пути. Искусство самореализации состоит в творческом решении проблемы. Н. И. Пирогову такое совмещение удалось.
В 1837 – 1838 гг. Пирогов опубликовал свой первый научный труд «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций», в котором он заложил основы хирургической анатомии и определил пути ее дальнейшего развития. Эта работа сразу же стала учебным пособием.
С первых шагов своей педагогической деятельности Н. И. Пирогов становится новатором в организации подготовки студентов. В целях обеспечения каждому студенту возможности практического изучения своего дела он реорганизовал преподавание хирургии.
Особое внимание он уделял анализу допущенных ошибок в лечении больных, считая критический анализ и самоанализ важными дидактическими средствами обучения. Свой опыт обучения он обобщил в двухтомнике «Критические анналы» (1837 – 1839). В нем он подверг критике собственные ошибки в лечении больных, что свидетельствует о его ярко выраженных рефлексивных способностях. Таким образом, современная психология позволяет объяснить еще одну причину творческой активности Н. И. Пирогова – самоанализ причин собственных успехов и неудач. Начав работать со студентами, он понял необходимость обучения будущих хирургов самоанализу и рефлексии. Положения, сформулированные Н. И. Пироговым по этому вопросу, имеют общеакмеологическое значение для повышения качества подготовки различных специалистов в современной высшей школе.
Имя Н. И. Пирогова после опубликованных трудов приобрело европейскую известность. Этим объясняется, что в 31 год (в 1841 г.), по приглашению Медико-хирургической академии, он переехал в Петербург и возглавил кафедру хирургии. Одновременно он был назначен руководителем клиники госпитальной хирургии, организованной по его инициативе.
Вступление в новую должность в столице России, в знаменитой Медико-хирургической академии, открывало для Николая Ивановича новые возможности для самореализации творческого потенциала для служения людям и Отечеству средствами своей профессии. Спектр его возможностей и обязанностей был чрезвычайно широк, что потребовало создания новых акмецелевых программ, совмещающих уже несколько доминант – в том числе трех важнейших, связанных с занимаемыми им должностями: заведующего кафедрой хирургии, руководителя клиники госпитальной хирургии, заведующего технической частью завода военно-врачебных заготовлений (здесь им были созданы различные типы хирургических наборов, которое долгое время применялись в полевой хирургии и гражданских учебных заведениях).
Совмещение возможно, если объект творческой деятельности умеет выбрать главное ее звено, сосредоточить на нем внимание и подчинить главной программе другие акмецелевые программы. Новые задачи значительно отличались от прежних, связанных с подготовкой к профессорскому званию и с работой в должности профессора кафедры хирургии Дерптского университета. Эти задачи Н. И. Пирогов решал на протяжении всей своей научно-исследовательской, организаторской и изобретательской деятельности, подчинив ее работе со студентами, созданию информационного обеспечения подготовки врачей и хирургов.
В 1846 г. он опубликовал «Анатомические изображения человеческого тела, назначенные преимущественно для судебных врачей», а в 1850 г. – «Анатомические изображения наружного вида и положения органов, заключающихся в трех главных полостях человеческого тела». В 1851 – 1854 гг. им был опубликован атлас «Топографическая анатомия, иллюстрированная разрезами, проведенными через замороженное тело человека, в трех направлениях» в четырех томах. Этот труд принес Н. И. Пирогову мировую известность. В атласе было не только дано описание топографического соотношения отдельных органов и тканей в различных плоскостях, но и впервые показано значение экспериментальных исследований на трупе.
Эта акмецелевая программа самореализации была столь успешной, что трудно перечислить все созданное Н. И. Пироговым для повышения качества подготовки врачей, в том числе хирургов. Собственная преподавательская деятельность, т.е. деловые контакты со студентами, многочисленные контакты с начальством и другими людьми в организаторской деятельности, общение и контакты с коллегами, заставляла Н. И. Пирогова думать о людях, их духовности и нравственности, роли образования в их становлении. В 1856 г. российское общество было взбудоражено статьей Н. И. Пирогова «Вопросы жизни». По существу, в ней была сформулирована новая акмецелевая программа, резко изменившая его жизнь. Частично она была реализована, когда Пирогов занимал должность попечителя Одесского учебного округа (с 1856 г.), а позднее Киевского учебного округа (с 1856 по 1862 г.)
В статье были сформулированы мысли, выношенные в течение предыдущих лет жизни и профессиональной деятельности: о соотношении общечеловеческого и профессионального в образовании, о способах их сочетания. Изучая организм человека, он думал о его духовности и силе его духа.
В настоящее время интерес представляют мысли Н. И. Пирогова, высказанные в статье «Вопросы жизни», обращенной к молодежи: «Не спешите с вашей прикладной реальностью. Дайте созреть и окрепнуть внутреннему человеку; наружный успеет еще действовать; он, выходя позже, но управляемый внутренним, будет, может быть, не так ловок, не так сговорчив и уклончив, как воспитанники реальных школ, но зато на него можно будет вернее положиться; он не за свое не возьмется. Дайте выработаться и развиться внутреннему человеку! Дайте ему время и средства подчинить себе наружного, и у вас будут и негоцианты, и солдаты, и моряки, и юристы; а главное, у вас будут люди и граждане» (Пирогов Н. И. Избранные педагогические сочинения. – М., 1985. – С. 37.)
При рассмотрении проблемы соотношения общечеловеческого и реального образования Пирогов отдавал предпочтение университетскому, как общечеловеческому. Реальное образование, по его мнению, должно начаться, когда человек осознает свое предназначение, сам выберет для себя профессию и учебное заведение. Можно сказать, что история пошла по пути, предложенному Н. И. Пироговым: современные подростки и молодежь выбирают профессию после общеобразовательной подготовки.
Зрелость «внутреннего» человека, по Н. И. Пирогову, измеряется силой его убеждений, которые даются не каждому: «Это дар неба, требующий усиленной разработки. Прежде, чем захотелось иметь убеждения, нужно было бы узнать: можете ли вы еще их иметь. Только тот может иметь их, кто приучен с ранних лет проницательно смотреть в себя, кто приучен с первых лет жизни любить искренно правду, стоять за нее горою и быть непринужденно откровенным как с наставниками, так и сверстниками. Без этих свойств вы никогда не достигнете никаких убеждений. А эти свойства достигаются верой, вдохновением, нравственной свободой мысли, способностью отвлечения, упражнением в самопознании» (Пирогов Н. И. Избранные педагогические сочинения. – М., 1985. – С. 45 – 46.)
И еще одна очень важная мысль принадлежит Н. И. Пирогову, к которой он возвращался неоднократно: наука является средством не только образования, но и воспитания.
Свои теоретические положения в области образования Н. И. Пирогов стремился реализовать на практике, будучи попечителем Одесского, а затем Киевского учебных округов. То, что он делал в медицине, становилось предметом обсуждения специалистов. То, что он делал в высшей школе, вызывало восторг или порицание в обществе. Консерватизм, существовавший в области образования, привел к тому, что в 1861 г., в возрасте пятидесяти одного года, Н. И. Пирогов был уволен со своего поста.
Его новая акмецелевая программа самореализации начала осуществляться с 1862 г. Вплоть до 1866 г. он находился в загранкомандировке в качестве руководителя молодых ученых, отправленных для подготовки к профессорскому званию. По возвращении из командировки он поселился в с. Вишня около г. Винницы (ныне – Пирогово). Здесь были написаны «Записки старого врача».
Н. И. Пирогов был необычайно требователен к себе и самокритичен. Он думал, что при более глубоком и разностороннем образовании смог бы сделать значительно больше.
Как анатом, хирург, преподаватель высшей школы, теоретик и практик в области общего и профессионального образования, как личность Н. И. Пирогов своим творчеством и своими научными трудами оказал огромное влияние не только на своих современников, но и на потомков. Его последователем в анатомической и педагогической теории и практике стал Петр Францевич Лесгафт.
Если вернуться к акмецелевым программам самореализации Н. И. Пирогова, то можно сказать, что в течение жизни он стремился активно реализовывать себя. Основы его духовности были заложены в семье. Родители увидели одаренность мальчика и пригласили к нему замечательных педагогов. Именно в семье обнаружили его склонность к биологическим наукам. А профессор физиологии Е. О. Мухин подсказал ему путь в хирургию. Его призвание как воспитателя осуществлялось средствами хирургии, а овладение педагогическим мастерством стимулировало его творчество в области хирургии.
Служение людям средствами своей профессии приносило ему счастье, радость, вдохновение.
Великий русский хирург Николай Иванович Пирогов родился 13/25 ноября 1810 г. в Москве, в семье военного чиновника. Отец его Иван Иванович служил казначеем в Московском провиантском депо в чине майора. Дед его Иван Михеич происходил из крестьян и был солдатом. Среднее образование Николай Иванович получил сначала дома, а потом в частном пансионе. Четырнадцати лет поступил в Московский университет на медицинский факультет.
Окончив в 1828 г. университет и получив звание лекаря, он был направлен заграницу для подготовки к профессорской деятельности, В возрасте 26 лет Пирогов получил звание профессора и возглавил хирургическую клинику в Дерптском университете. Через пять лет (в 1841 г.) Пирогов был приглашен в Петербургскую медико-хирургическую академию, где и пробыл почти 15 лет (1841-1856 гг.), до своей отставки. Здесь он создал первый в России анатомический институт.
Большой любовью пользовался Пирогов среди простого народа и широчайших масс студенчества. Его любили за простоту, благ родство и бескорыстие. Бедняков и учащихся он лечил бесплатно, а часто помогал им и материально. Всю свою жизнь без остатка отдал этот замечательный врач и ученый, педагог и общественник беззаветному служению отечественной науке и своему народу.
Велики заслуги Пирогова перед Родиной и, в первую очередь, перед русской армией. Пирогов являлся участником четырех войн: Кавказской (8 июля 1847 г. Пирогов выехал на Кавказский театр военных действий), Крымской (с 29 октября 1854 г. по 3 декабря 1855 г. он пробыл в Крыму); в 1870 г., по предложению Красного Креста, Пирогов ездил для обзора госпиталей на театр франко-прусской войны и в 1877 г., с той же целью, совершил поездку на театр русско-турецкой войны.
Свой огромный опыт Пирогов изложил в четырех классических трудах, посвященных военно-полевой хирургии, которые и легли в основу системы всей современной врачебной помощи раненым на поле сражения. Николай Иванович Пирогов по справедливости считается "Отцом русской хирургии", основоположником военно-полевой хирургии. Пирогов первый в мире применил эфирный наркоз в условиях войны.
16 октября 1846 г. - знаменательная дата не только в истории хирургии, но и в истории человечества. В этот день впервые была произведена большая хирургическая операция под полным эфирным наркозом. Осуществились мечты и чаяния, еще накануне казавшиеся несбыточными, - достигнуто полное обезболивание, расслаблены мышцы, исчезли рефлексы... Больной погрузился в глубокий сон с потерей чувствительности.
"Вещь в себе" превратилась в "вещь для нас" - Снотворное действие эфира (в старину он назывался сладким купоросом") было известно еще в 1540 г. Парацельсу. В конце XVIII века вдыхание эфира применялось для облегчения болей при чахотке и при кишечных коликах. Однако научное обоснование проблемы обезболивания принадлежит Николаю Ивановичу Пирогову, затем русским ученым А. М. Филамофитскому, декану медицинского факультета Московского университета, и анатому Л. С. Севрюку. Они проверяли влияние эфира на нервную систему, на кровь, проверяли дозировку, продолжительность действия эфирного наркоза и т. д.
Как всякое новшество, эфирный наркоз сразу нашел как излишне-пылких приверженцев, так и предубежденных критиков. Пирогов не примкнул ни к одному лагерю до тех пор, пока не проверил свойства эфира в лабораторных условиях, на собаках, на телятах, далее на самом себе, на ближайших своих помощниках и, наконец, в массовом масштабе на раненых на Кавказском фронте (летом 1847 г., см. ниже).
Со свойственной Пирогову энергией он от эксперимента быстро переносит наркоз в клинику: 14 февраля 1847 г. он произвел свою первую операцию под эфирным наркозом во 2-м военно-сухопутном госпитале, 16 февраля оперировал под эфирным наркозом в Обуховской больнице, 27 февраля в Петропавловской (С.-Петербург). Испытав далее эферизацию (эфирный наркоз) на здоровых людях повторно, на самом себе и располагая материалом уже 50 операций под эфирным наркозом (пользуясь последним в госпитальной и частной практике), Пирогов решил применить эфирный наркоз в военно-полевой хирургии - непосредственно при оказании хирургической помощи на поле сражения.
В это время Кавказ был постоянным театром военных действий (шла война с горцами), и Пирогов 8 июля 1847 г. уезжает на Кавказ с целью, главным образом, проверить на большом материале действие эфирного наркоза как обезболивающего средства. По пути- в Пятигорске и Темир-Хан-Шуре - Пирогов знакомит врачей со способами эстеризации и производит ряд операций под наркозом. В Оглах, где раненые были размещены в лагерных палатках и не было отдельного помещения для производства операций, Пирогов стал специально оперировать в присутствии других раненых, чтобы убедить последних в болеутоляющем действии эфирных паров. Такая наглядная пропаганда оказала весьма благотворное влияние на раненых, и последние безбоязненно подвергались наркозу. Наконец, Пирогов прибыл в Самуртский отряд, который расположился у укрепленного аула Салты. Здесь, под Салтами, в примитивном "лазарете", состоявшем из нескольких шалашей из древесных ветвей, крытых сверху соломой, с двумя длинными, сложенными из камней, скамьями, покрытыми тоже соломой, стоя на коленях, в согнутом положении, приходилось великому хирургу оперировать. Здесь же под наркозом и было произведено Пироговым до 100 операций. Таким образом, Пирогов первый в мире применил эфирный наркоз на поле сражения.
За год Пирогов сделал около 300 операций под эфирным наркозом (всего в России с февраля 1847 г. по февраль 1848 г. их было произведено 690). Мысль Пирогова безустали работает над усовершенствованием методики и техники наркотизации. Он предлагает свой ректальный способ наркоза (введение эфира в прямую кишку). Для этого Пирогов конструирует специальный аппарат, улучшает конструкцию существующих ингаляционных аппаратов. Становится активным пропагандистом наркоза. Обучает врачей технике наркотизации. Раздает им аппараты.
Свои исследования и наблюдения Пирогов изложил в нескольких статьях: "Отчет о путешествии по Кавказу" на французском языке; на русском-"Отчет" печатался сначала по частям в журнале "Записки по части врачебных наук", книги 3 и 4-1848 г. и книги 1 2 и 3- 1849 г.; в 1849 г. "Отчет" вышел отдельным изданием. Личный опыт Пирогова к этому времена составлял около 400 наркозов эфиром и около 300- хлороформом.
Таким образом, главная цель научного путешествия Пирогова на театр военных действий на Кавказ - применение обезболивания на поле сражения - была" достигнута с блестящим успехом.
В процессе экспериментального изучения эфирного наркоза Пирогов вводил также эфир в вены и артериит в общую сонную артерию, во внутреннюю яремную" вену, в бедренную артерию, бедренную вену, воротную вену (Жоров). Однако, на основании точных экспериментальных данных, Пирогов вскоре приходит к выводам: "эфир, вспрыснутый в виде жидкости в центральный конец вены, производит моментальную смерть" (см. опыты Пирогова "Протоколы физиологических наблюдений над действием паров эфира на животный организм", 1847 г., май).
Метод внутривенного наркоза чистым эфиром, как: известно, не получил распространения. Однако мысль
Первая операция под хлороформным усыплением состоялась 4 ноября 1847 г. - Симпсон. Первые операции под хлороформным наркозом в России: 8 декабря IS47 г.-Лоссиевский "Варшава). 9 декабря 1847 г.-Поль (Москва), 27 декабря 1847 г.- С-Петербург, клиника Пирогова (пять операций).
Пирогова о возможности введения непосредственно в кровь наркотического средства впоследствии с огромным успехом была претворена в жизнь. Как известно, русские ученые фармаколог Н. П. Кравков и хирург С. П. Федоров (1905, 1909) воскресили идею Пирогова внутривенном наркозе, предложив вводить непосредственно в вену снотворное вещество гедонал. Этот удачный способ применения неингаляционного наркоза даже в зарубежных руководствах известен под названием "Русского метода". Таким образом, идея внутривенного наркоза целиком принадлежит Николаю Ивановичу Пирогову и позже - другим русским ученым, занимавшимся разработкой этого вопроса, а не Флурансу и, тем более, Ору (последний в 1872 г. применил внутривенный наркоз хлоралгидратом) или Буркгардту (в 1909 г. он возобновил опыты введения в вену эфира и хлороформа с целью наркоза), как об этом, к сожалению, пишут не только зарубежные, но и некоторые отечественные авторы.
То же самое следует сказать и в отношении приоритета интратрахеального наркоза (вводимого непосредственно в дыхательное горло - трахею). В большинстве руководств основоположником этого способа наркоза назван англичанин Джон Сноу, применивший этот способ обезболивания в эксперименте и в одном случае в клинике в 1852 г., однако, точно установлено, что в 1847 г., т. е. ровно на пять лет раньше, экспериментально этот способ с успехом применил Пирогов, о чем красноречиво свидетельствуют также протоколы опытов Пирогова.
Вопросы обезболивания еще долго и широко освещались не только в русской медицинской печати 3847-1849 гг., но и в русских общественно-литературных журналах. Надо сказать, что русские ученые и русские практические врачи показали себя в этом вопросе людьми передовыми, прогрессивными и активными. Американские историки медицины, грубо искажая истину, любят говорить о том, что "Америка научила Европу азбуке наркоза". Однако неопровержимые исторические факты свидетельствуют о другом. На заре развития обезболивания Америка сама училась у великого русского хирурга Пирогова.
Здесь же, на Кавказе, во время войны Пирогов также применил крахмальную повязку Сетена для фиксации переломов конечностей у подлежащих транспортированию раненых. Однако, убедившись на практике в ее несовершенстве, он в 1852 г. заменил последнюю своей налепной алебастровой, т. е. гипсовой, повязкой.
Хотя в зарубежной литературе идея гипсовой повязки связывается с именем бельгийского врача Матисена, однако, это неверно, - документально и твердо установлено, что впервые ее предложил и применил Н. И. Пирогов.
Пирогов первый в мире организовал и применил женский уход за ранеными в районе боевых действий. Пирогову принадлежит великая честь внедрения этого вида медицинской помощи в армии. Пирогов первый организовал и основал "Крестовоздвиженскую общину сестер попечения о раненых и больных". Особенно выделялись среди этих сестер Г. М. Бакунина и А. М. Крупская. Простой русский солдат, в бурю и непогоду, на бастионах и в палатках, на операционном столе и в перевязочной, под дождем и в тяжком пути эвакуации, с чувством глубокой благодарности благословлял самоотверженную "севастопольскую сестричку", дни и ночи беззаветно за ним ухаживающую. Слава об этих первых русских женщинах, служивших беззаветно своему народу, росла и ширилась, и современные героические советские женщины, стяжавшие себе неувядаемую славу на фронтах Великой Отечественной войны, с чувством глубочайшего уважения вспоминают своих севастопольских предшественниц. Интересно отметить, что иностранцы, в частности, немцы, пытались приписать инициативу в этом деле, т. е. организацию женского ухода за ранеными в районе боевых действий, англичанке Нейтингель, против чего, Пирогов протестует в самой решительной форме, доказывая (в письме к баронессе Раден), что "Крестовоздвиженская община сестер попечения о раненых и больных" была учреждена в октябре 1854 года, а в ноябре того же года она уже находилась на фронте. "0 мисс же Нейтингель" и "о ее высокой души дамах" - мы в первый раз услыхали., - пишет Пирогов, - только в начале 1855 года" - и далее продолжает: "Мы, русские, не должны дозволять никому переделывать до такой степени историческую истину. Мы имеем долг истребовать пальму первенства в деле столь благословенном и благотворном и ныне всеми принятом".
Пирогов также первый в мире предложил, организовал и применил свою знаменитую - сортировку раненых, из которой впоследствии выросло все лечебно-эвакуационное обеспечение раненых. "На войне главное - не медицина, а администрация", заявляет Пирогов и, исходя из этого положения, начинает творить свое великое дело.
Пирогов выработал прекрасную систему сортировки раненых в тех случаях, когда последние. Поступали на перевязочный пункт в большом количестве - сотнями. До того на перевязочных пунктах господствовал страшный беспорядок и хаос. С яркими картинами суеты, растерянности и в известной мере бесполезной работы врача в такой обстановке мы знакомимся в "Севастопольских письмах", в автобиографических записях и в других произведениях Пирогова.
Система Пирогова состояла в том, что, прежде всего, раненые разделялись на
пять главных категорий:
1) безнадежные и смертельно раненые,
2) тяжело и опасно раненые, требующие безотлагательной помощи;
3) тяжело раненые, требующие также неотлагательного, но более предохранительного
пособия;
4) раненые, для которых непосредственное хирургическое пособие необходимо только
для того, чтобы сделать возможною транспортировку; наконец,
5) легко раненые, или такие, у которых первое пособие ограничивается наложением
легкой перевязки или извлечением поверхностно сидящей пули.
Благодаря введению такой весьма простой и разумной сортировки рабочие силы не разбрасывались, и дело помощи раненым шло быстро и толково. С этой точки зрения нам становятся понятными следующие слова Пирогова: "Я убежден из опыта, что к достижению благих результатов в военно-полевых госпиталях необходима не столько научная хирургия и врачебное искусство, сколько дельная и хорошо учрежденная администрация.
К чему служат все искусные операции, все способы лечения, если раненые и больные будут поставлены администрацией в такие условия, которые вредны и для здоровых. А это случается зачастую в военное время. От администрации, а не от медицины зависит и то, чтобы всем раненым без изъятия и как можно скорее была подана первая помощь, не терпящая отлагательства. И эта главная цель обыкновенно не достигается.
Представьте себе тысячи раненых, которые по целым дням переносятся на перевязочные пункты в сопровождении множества здоровых; бездельники и трусы под предлогом сострадания и братской любви всегда готовы на такую помощь, и как не помочь и не утешить раненого товарища! И вот перевязочный пункт быстро переполняется сносимыми ранеными; весь пол, если этот пункт находится в закрытом пространстве (как, например, это было в Николаевских казармах и в дворянском собрании в Севастополе), заваливается ими, их складывают с носилок как ни попало; скоро наполняется ими и вся окружность, так, что и доступ к перевязочному пункту делается труден; в толкотне и хаотическом беспорядке слышатся только вопли, стоны и последний " хрип умирающих; а тут между ранеными блуждают из стороны в сторону здоровые-товарищи, друзья и просто любопытные. Между тем, стемнело; плачевная сцена осветилась факелами, фонарями и свечами, врачи и фельдшера перебегают от одного раненого к другому, не зная, кому прежде помочь; всякий с воплем и криком кличет к себе. Так бывало часто в Севастополе на перевязочных пунктах после ночных вылазок и различных бомбардировок. Если врач в этих случаях не предположит себе главной целью прежде всего действовать административно, а потом уже врачебно, то он совсем растеряется, и ни голова его, ни рука не окажет помощи.
Часто я видел, как врачи бросались помочь тем, которые более других вопили и кричали, видел, как они исследовали долее, чем нужно, больного, который их интересовал в научном отношении, видел также, как многие из них спешили делать операции, а между тем, как они оперировали нескольких, все остальные оставались без помощи, и беспорядок увеличивался все более и более. Вред от недостатка распорядительности на перевязочных пунктах очевиден... Врачи от беспорядка на перевязочных пунктах истощают уже в самом начале свои силы, так, что им невозможно делается помочь последним раненым, а эти-то раненые, позже других принесенные с поля битвы, и нуждаются всех более в пособии. Без распорядительности и правильной администрации нет пользы и от большого числа врачей, а если их к тому еще мало, то большая часть раненых остается вовсе без помощи".
Эти слова Пирогова не являются, однако, отрицанием медицинской работы, а требованием, чтобы администрация правильно использовала врачебные силы для сортировки.
Сортировку раненых, по Пирогову, впоследствии с успехом применяли не только в русской армии, но и в армиях, враждебных ей.
В своем "Отчете", изданном Обществом попечения о больных и раненых воинах, на стр. 60 Пирогов пишет: "Я первый ввел сортировку раненых на севастопольских перевязочных пунктах и уничтожил этим господствовавший там хаос. Я горжусь этой заслугой, хотя ее и забыл сочинитель "Очерков медицинской части в 1854-1856 гг.".
Пирогов первый предложил широко использовать (при нужде) госпитальные палатки при размещении раненых после подачи им первой помощи, указывая в то же время, что и здесь три четверти из общего числа коек "должны оставаться пустыми на случай нужды". "Госпитальные палатки, - пишет Пирогов в письме к своему ученику и другу К. К. Зейдлицу из Севастополя, - числом около четырехсот, с двадцатью койками каждая, тоже не должны бы приютить более двух тысяч больных, а прочие должны оставаться пустыми на случай нужды. Как только число больных превысит две тысячи, излишек тотчас должен быть удален постоянной транспортировкой".
Свой опыт и знания в военно-медицинском деле Пирогов изложил в двадцати пунктах, объединенных под названием "Основные начала моей полевой хирургии" - во второй части книги "Военно-врачебное дело", 1879 г. В первом пункте этих "Основных начал" Пирогов писал: "Война-это травматическая эпидемия. Как при больших эпидемиях всегда недостаточно врачей, так и во время больших войн всегда в них недостаток". Военно-полевой хирургии Пироговым посвящены четыре крупных труда: 1) "Медицинский отчет о путешествии по Кавказу" (изд. 1849 г.); 2) "Начала общей военно-полевой хирургии, взятые из наблюдений военно-госпитальной практики и воспоминаний о Крымской войне и Кавказской экспедиции" (изд. 1865-1866 гг.); 3) "Отчет о посещении военно-санитарных учреждении в Германии, Лотарингии и Эльзасе 1870 г." (изд. 1871 г.) и 4) "Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии 1877-1878 гг." (изд. 1879 г.). И в настоящее время "в основе систем врачебной помощи на поле сражения лежат в общем те начала, которые выработаны еще Н. И. Пироговым. Это признавали и хирурги прошлого: Е. Бергман, Н. А. Вельяминов, В. И. Разумовский, В. А. Оппель и др. Это признают и современные хирурги-клиницисты и военно-полевые хирурги - Ахутин, Н. Н. Бурденко, В. С. Левит, И. Г. Руфанов "и ряд других. "Сейчас, когда наша медицинская общественность, oвыполняя свой долг перед Родиной, прониклась необходимостью повышать обороноспособность страны, эти работы Пирогова приобретают особое значение",- писал академик Бурденко в 1941 г. Опыт Крымской кампании не прошел для Пирогова бесследно. Он лег в основу его многих классических и ценнейших трудов.
Пирогов дал классическое определение шока, которое до сих пор цитируется во всех руководствах и почти в каждой статье, посвященной учению о шоке. Он дал описание, не превзойденное еще и сейчас, клинической картины травматического шока или, как Пирогов называл: "Общее окоченение тела - травматический торпор или ступор"
"С оторванною рукою или ногою лежит такой окоченелый на перевязочном пункте неподвижно; он не кричит, не вопит, не жалуется, не принимает ни в чем участия и ничего не требует; тело его холодно, лицо бледно, как у трупа; взгляд неподвижен и обращен вдаль; пульс - как нитка, едва заметен под пальцем и с частыми перемежками. На вопросы окоченелый или вовсе не отвечает, или только про себя, чуть слышным шепотом; дыхание также едва приметно. Рана и кожа почти вовсе нечувствительны; но если большой нерв, висящий из раны, будет чем-нибудь раздражен, то больной одним легким сокращением личных мускулов обнаруживает признак чувства. Иногда это состояние проходит через несколько часов от употребления возбуждающих средств; иногда же оно продолжается без перемены до самой смерти. Окоченения нельзя объяснить большою потерею крови и слабостью от анемии; нередко окоченелый раненый не имел вовсе кровотечения, да и те раненые, которые приносятся на перевязочный пункт с сильным кровотечением, вовсе не таковы: они лежат или в глубоком обмороке или в судорогах. При окоченении нет ни судорог, ни обморока. Его нельзя считать и за сотрясение мозга. Окоченелый не потерял совершенно сознания; он не то, что вовсе не сознает своего страдания, он как будто бы весь в него погрузился, как будто затих и окоченел в нем".
Замечательно, что "клинические описания Пирогова настолько полны, настолько ярки и точны, что каждый из нас, хирургов, хотя бы и наблюдавший сотни случаев шока, затруднится что-либо прибавить к описанной Пироговым клинической картине" . - пишет академик Н. Н. Бурденко. В 1854 г." Пирогов опубликовал свою знаменитую, поистине гениальную, костно-пластическую операцию стопы, или, как она называлась, "костно-пластическое удлинение костей голени при вылущении стопы". Операция вскоре получила всеобщее признание и право гражданства благодаря своему основному принципу - создания прочного "естественного" протеза, сохранив при этом длину конечности. Пирогов создал свою операцию совершенно самостоятельно, убедившись в огромных недостатках и отрицательных чертах операции Сайма. Однако наши зарубежные "доброжелатели" встретили операцию Пирогова явно враждебно, "в штыки". Вот что сам Николай Иванович пишет про своих строгих критиков: "Сайм рассматривает ее (т. е. операцию Пирогова как признак слабых и шатких хирургических начал. Другой знаменитый английский хирург- Фергюссон уверяет своих читателей, что я сам отказался от моей остеопластики. С чего это он взял - богу известно; может быть, он судил по моему письму к одному лондонскому врачу, осведомлявшемуся у меня о результатах. "Я не забочусь о них" отвечал я, предоставляя решить времени, годится ли моя операция или нет. Мальгейн, повторяя вычитанное им у Фергюссона и не испытав, как видно, однажды моей операции, стращает читателей омертвением лоскута, невозможностью сращения, свищам" и болью при хождении, т. е. именно тем, что почти никогда не встречалось. Беспристрастнее в своих суждениях была современная германская школа".
И дальше Пирогов продолжает: "Моей операций" нечего бояться соперничества. Ее достоинство не в способе ампутации, а в остеопластике. Важный принцип, доказанный ею несомненно, что кусок одной кости, находясь в соединении с мягкими частями, прирастает к другой и служит и к удлинению, и к отправлению члена.
Но между французскими и английскими хирургами; есть такие, которые не верят даже в возможность "остеопластики или же приписывают ей недостатки, никем, кроме их самих, не замеченные; беда, разумеется, вся в том, что моя остеопластика изобретена не ими..." В другом месте Пирогов пишет: "Моя остеопластика ноги, несмотря на то, что Штромейер сомневается в ее выгодах, а Сейм упрекает меня ею, взяла все-таки свое и заняла почетное место в хирургии. Не говоря уже об успешных ее исходах, которые я сам наблюдал, она дала отличные результаты Хелиусу (в Гейдельберге), Лингарту (в Вюрцбурге), Бушу (в Бонне), Бильроту (в Цюрихе), Нейдерферу "(в Италианскую войну) и Земешкевичу (моему ученику, в Крымскую войну); Нейдерфер думал прежде, что после моей остеопластики случается одно из двух: или prima intentio, или неуспех (Handbuch "der Kriegschirurgie), но в последнюю голштинскую войну он должен был в этом разубедиться..."".
Сейчас, спустя почти 100 лет со дня опубликования остеопластической ампутации Пирогова, и сравнивая ее с операцией Сайма, уместно сказать словами поэта: "Как эта лампада бледнеет пред ясным восходом зари", так операция Сайма меркнет и блекнет перед гениальной остеопластической операцией Пирогова. Если первое время, вследствие еще не выяснившихся отдаленных результатов, а, может быть, и по другим побуждениям, находились противники этой операции среди западноевропейских хирургов, но в настоящее время таковых уже нет: операция Пирогова признана всем образованным медицинским миром; описание ее вошло во все руководства и студенческие учебники по оперативной хирургии, и в настоящее время можно смело сказать: костно-пластическая ампутация по способу Пирогова - бессмертна.
Великая идея этой операции Пирогова дала толчок дальнейшему развитию остеопластики как на стопе, так и на прочих местах. В 1857 г., т. е. ровно через три года после опубликования в печати Пироговым "своей остеопластической операции, по принципу ее "появляется операция Миланского хирурга Рокко- Гритти (с надколенником), усовершенствованная русским профессором Гельсингфорсского университета Ю. К. Шимановским (1859 г.) и позже-русским ортопедом Альбрехтом (1927 г.). Далее возникают остеопластические операции: Владимирова, Левшина и Спасокукоцкого (на стопе), Сабанеева, Делицына, Абражанова (на коленном суставе), Зененко, Боброва (на позвоночнике) и т.д.- это одна из многих глав хирургии, разработанных преимущественно русскими хирургами, как дань уважения памяти "Отца русской хирургии".
Несколько слов о замороженных распилах Пирогова, или о так называемой "ледяной скульптуре" - "ледяной анатомии" Пирогова.
Нестор русской хирургии, Василий Иванович Разумовский, в 1910 г. о замороженных распилах Пирогова писал следующее: "Его гений использовал наши северные морозы на благо человечества. Пирогов с его энергией, свойственной, может быть, только гениальным натурам, приступил к колоссальному анатомическому труду... И в результате многолетних, неусыпных трудов - бессмертный памятник, не имеющий себе равного. Этот труд обессмертил имя Пирогова и доказал, что русская научная медицина имеет право на уважение всего образованного мира".
Другой современник этого гениального открытия, доктор А. Л. Эберман, рассказывая в своих воспоминаниях, как велась работа распилов на замороженных трупах, говорит: "Проходя поздно вечером мимо анатомического здания Академии, старого, невзрачного деревянного барака, я не раз видел стоящую у подъезда, занесенную снегом кибитку Николая Ивановича Пирогова. Сам Пирогов работал в своем маленьком холодном кабинете над замороженными распилами частей человеческого тела, отмечая на снятых с них рисунках топографию распилов. Боясь порчи препаратов, Пирогов просиживал до глубокой ночи, до зари, не щадя себя. Мы, люди обыдённые, проходили часто безо всякого внимания мимо того предмета, который в голове гениального человека рождает творческую мысль. Николай Иванович Пирогов, проезжая часто по Сенной площади, где зимой обыкновенно в морозные базарные дни расставлены были рассеченные поперек замороженные свиные туши, обратил на них свое внимание и стал замораживать человеческие трупы, делать распилы их в различных направлениях и изучать топографическое отношение органов и частей между собой".
Сам Пирогов так пишет об этих распилах в своей краткой автобиографии: "Вышли превосходные препараты, чрезвычайно поучительные для врачей. Положение многих органов (сердца, желудка, кишек) оказалось вовсе не таким, как оно представляется обыкновенно при вскрытиях, когда от давления воздуха и нарушения целости герметически закрытых полостей это положение изменяется до крайности. И в Германии и во Франции пробовали потом подражать мне, но я смело могу утверждать, что никто еще не представил такого полного изображения нормального положения органов, как я".
Полное название этого замечательного труда: "Anatomia topographica sectionibus, per corpus humanum congelatum triplice directione ductis, illustrata" (изд. 1852-1859 гг.), 4 тома, рисунки (224 таблицы, на которых представлено 970 распилов) и объяснительный текст на латинском языке на 768 стр.
Этот замечательный, поистине титанический труд создал Пирогову мировую славу и является до сих пор непревзойденным классическим образцом топографо-анатомического атласа. Он назван проф. Делицыным "Лебединой песнью" Пирогова в области анатомии (в дальнейшем Пирогов целиком посвятил себя хирургии).
Академия наук отметила этот гениальный вклад в науку большой Демидовской премией. Этот труд еще долго-долго будет служить источником знании для многих поколений анатомов и хирургов.
В связи с "ледяной анатомией" (замороженными распилами) Пирогова нельзя не отметить следующий интересный эпизод. В 1836 г., правда, совсем с другой целью, профессор анатомии Академии художеств {С.-Петербург) Илья Васильевич Буяльский, по предложению президента той же академии Оленина - "снять форму с замороженного препарированного тела"- отпрепарировал все поверхностные мышцы трупа, применив при этом действие холода. Вот как "Художественная газета" (№ 4, 1836 г.) в то время об этом писала: "В нынешнем году, в январе месяце, И. В. Буяльский выбрал из числа мертвых тел, доставленных в анатомический театр, один мужской кадавер, самый стройный, и, дав членам красивое и вместе поучительное положение, велел заморозить, чему и погода вполне благоприятствовала. Тело было потом внесено в препарационную залу - поверхность его немного оттаяна, и господин Буяльский со своим адъюнктом, прозектором и его помощником с большим тщанием в течение 5-ти дней отпрепарировали все мускулы в настоящей их полноте, выносив, смотря по надобности, тело на мороз. *Вслед за сим снята была oс препарата гипсовая форма и отлита статуя, которая представляет лежащее на спине стройное мужеское тело с поверхними мускулами (без кожи). Все художники, видевшие ее, отдали полную похвалу как красивому и умному расположению членов фигуры, так и искусству, с каковым сохранена пропорция полноты частей и их форма". Так появилась знаменитая и единственная в своем роде статуя..Лежащее тело" , которая до сих пор служит прекрасным пособием к изучению пластической анатомии.
Президент Академии распорядился об отливке нескольких таких же статуй для Лондонской, Парижской и других Академий.
"Лежащее тело" - плод коллективного труда. Помимо Буяльского, в работе принимали участие: художник Сапожников, снявший гипсовую форму, и виднейший скульптор - профессор Петр Клодт, отливший статую из бронзы.
Приведенный частный факт, однако, нисколько не умаляет гениального открытия Пирогова и ничуть не оспаривает его приоритет в вопросе о замороженных распилах. Творцом "ледяной анатомии" бесспорно и безапелляционно является Николай Иванович Пирогов.
В своей статье, помещенной в журнале "Отечественные записки", Пирогов сообщает о попытке присвоения настоящего его открытия (способа создания замороженных распилов) французским анатомом Лежандром. "Начав мою работу,-пишет Пирогов,-еще за 20 лет, я не спешил и никогда не думал о первенстве, хотя и твердо был уверен, что до меня никто не делал такого приложения холода к изучению анатомии... Гораздо замечательнее было по следующим обстоятельствам появление в свет труда, сходного с моим, под прекрасным небом Франции". Дальше следует рассказ о том, как Пирогов еще в 1853 г. представил в Парижскую академию пять-выпусков своего атласа "Топографической анатомии". 19 сентября того же года об этом труде русского ученого Пирогова было сделано сообщение на заседании Академии, о чем и напечатано в ее протоколах. А спустя три года (1856 г.) французскому анатому Лежандру была присуждена Монтионовская премия за представленные им в Парижскую академию таблицы, выполненные по тому же методу сечения замороженных трупов. Об этом было напечатано в протоколах той же академии, но имя Пирогова не упоминалось. "Мой труд как будто бы не существовал для академии", - пишет Николай Иванович и иронически добавляет, намекая на Крымскую войну:- "Я ничем другим не могу объяснить это забвение, как восточным вопросом, в котором, вероятно, и Парижская академия, по чувству патриотизма, приняла деятельное участие".
Как раз сейчас, попутно говоря о плагиате некоторыми иностранными учеными открытий и изобретений русских ученых, следует присовокупить заявление Пирогова о том, как немецкий профессор Гюнтер "изобрел" остеотом (инструмент при операции на костях), совершенно сходный с остеотомом Пирогова и значительно позже опубликования чертежа Пирогова. Вот что об этом пишет сам Пирогов: "Не смея предположить, чтобы ученому профессору были неизвестны труды его соотечественника, я должен принять одно из двух: или мы, т. е. я и Гюнтер, попали в одно время на одну и ту же мысль, или Гюнтер присвоил себе - мою мысль. Мое сочинение не могло, впрочем, не - быть известным Гюнтеру"
Вот яркий пример, как некоторые иностранные ученые уважают и ценят приоритет, прибегая, к самой гнусной форме - плагиату.
Из ценнейших и виднейших работ Николая Ивановича Пирогова, написанных им еще в период его пребывания в Дерпте, имеющих мировое значение и открывших новую эпоху, новую эру в развитии хирургии, следует отметить - "Хирургическую анатомию артериальных стволов и фасций", - ,Anatomia chirurgica truncorum arterialium atque fasciarum fibrosarum". Она была написана Пироговым в 1837 г. на латинском и в 1840 г. на немецком языках и переведена вскоре на все европейские языки, в том числе и на русский. Этот замечательный труд переиздавался на русском языке много раз: в 1854 г. - Блейхманом, в 1861 г.- Шимановским и в последний раз, в 1881 г., он был переиздан, к сожалению, неудачно, под редакцией и с примечаниями С. Коломнина. Этот труд был увенчан Демидовской премией Академии Наук. Эта ценнейшая книга в настоящее время является библиографической редкостью. Однако это не значит, что - до Пирогова никто не изучал фасций. Пирогов сам указывает своих предшественников, перечисляя среди них Дезо и Беклара - во Франции, Чезельдена и Купера - в Англии, Скарпа - в Италии, но данное обстоятельство ни в малейшей мере не умаляет огромной роли труда Пирогова и великих его научных заслуг в этой области.
Идея эволюции тоже имеет свою историю, однако, это не дает никому права оспаривать приоритет Дарвина. Учение о фасциях в то время разработано было исключительно слабо; так, например, в очень распространенной тогда "Анатомии Гемпеля" (русский перевод Нарановича, 6-е издание, 1837 г.) из фасций описываются только широкая фасция бедра и поперечная и то в самых общих чертах. Также очень неясно и непонятно, смешивая их с соединительно-тканными прослойками, описывает фасции француз Вельпо. Изучал фасции также неверно и англичанин Томсон (современник Пирогова). Толчком к изучению фасций Пирогову отчасти послужила существовавшая тогда неразбериха в этом вопросе (Пирогову хотелось внести ясность), а равно анатомические исследования Биша - его учение об оболочках, к числу которых последний произвольно и неосновательно относил также и фасции.
В своем предисловии к "Хирургической анатомии артериальных стволов и фасций" (изд. 1840 г.) Пирогов так говорит об этом важнейшем и ценнейшем своем научном труде: "В этом труде я представляю на суд общества плод моих восьмилетних занятий. Предмет и цель его так ясны, что я мог бы не терять времени на предисловие и приступить к делу, если бы и не знал, что и в настоящее время встречаются еще ученые, которые не хотят убедиться в пользе хирургической анатомии. Кто, например, из моих соотечественников поверит мне, если я расскажу, что в такой просвещенной стране, как Германия, можно встретить знаменитых профессоров, которые с кафедры говорят о бесполезности анатомических знаний для хирургов. Кто мне поверит, что их способ отыскивания того или другого артериального ствола сводится исключительно на осязание: "следует ощупать биение артерии и перевязывать все то, откуда брызжет кровь"-вот их учение!! Я сам был свидетелем того, как один из таких знаменитых хирургов утверждал, что знание анатомии не в состоянии облегчить отыскивание плечевой артерии, а другой, окруженный массой своих слушателей, насмехался над определением положения нижней надчревной артерии по отношению ее к грыжам, называя это..пустыми бреднями", и уверял, что "при грыжесечении он много раз нарочно старался поранить эту артерию, но - безуспешно!"
Я не буду более распространяться об этом, - не буду увеличивать, таким образом, списка человеческих заблуждений,-продолжает Пирогов,- и, пока не отживет свой век принцип - "пренебрегать всем, -что мы сами не знаем, или не желаем знать и не хотеть, - чтобы об этом знали и другие" , до тех пор будут провозглашаться в аудиториях с высоты академических кафедр подобные приведенным сенсации ученых. Не личная неприязнь, не зависть к заслугам этих врачей, справедливо пользующихся уважением всей Европы, заставляют меня приводить в пример их заблуждения. Впечатление, которое произвели на меня их слова, до сих пор так живо, так противоположно моим взглядам на науку и направлению моих занятий, авторитет этих ученых, их влияние на молодых медиков так велики, что я не могу не высказать моего негодования по этому поводу.
До поездки моей в Германию,-продолжает Пирогов - мне ни разу не приходила мысль о том, что образованный врач, основательно занимающийся своей "наукой, может сомневаться в пользе анатомии для хирурга... С какой точностью и простотою, как рационально и верно можно найти артерию, руководясь положением этих фиброзных пластинок! "Каждым сечением скальпеля разрезается известный слой, и вся операция оканчивается в точно определенный промежуток времени".
Спустя 60 лет (1897 г.) Левшин об этой работе отзывается в следующих восторженных словах: "Это знаменитое сочинение, которое в свое время произвело огромный фурор заграницей, навсегда останется классическим руководством; в нем выработаны прекрасные правила, как следует идти ножом с поверхности тела в глубину, чтобы легко и скоро перевязать различные артерии человеческого организма". Биограф Пирогова - доктор Волков (Ядрино) пишет: "Учение о фасциях Пирогова есть ключ ко всей анатомии - в этом и состоит все гениальное открытие Пирогова, ясно и отчетливо сознавшего революционизирующее значение своего метода".
Современный историк русской хирургии В. А. Оппель о "Хирургической анатомии артериальных стволов и фасций" пишет, что это сочинение до такой степени замечательно, что оно еще и сейчас цитируется современными, наикрупнейшими хирургами Европы.
Таким образом, мы видим, что Николай Иванович Пирогов был одним из творцов, инициатором и основоположником той анатомической отрасли, которая носит в настоящее время название топографической анатомии. Эта молодая наука во времена Пирогова - еще только-только нарождалась, возникая из практических потребностей хирургии.
Эта наука для хирурга то же, что "для мореплавателя морская карта, она дает возможность ориентироваться при плавании по кровавому хирургическому морю, грозящему на каждом шагу-смертью".
"Когда я пришел к Вельпо в первый раз,-пишет Пирогов,-то застал его читающим два первые выпуска моей хирургической анатомии артерий и фасций. Когда я ему рекомендовался глухо: Je suis un medessin rus-se... (я-русский врач), то он тотчас же спросил меня, не знаком ли я с ie professeur de Dorpart m-r Pirogoff (с профессором из Дерпта господином Пироговым) и, когда я ему объяснил,-я сам и есть Пирогов, то Вельпо принялся расхваливать мое направление в хирургии, мои исследования фасций, рисунки и т. д... Не Вам у меня учиться, а мне у Вас, сказал Вельпо".
Париж разочаровал Пирогова: осмотренные им госпитали производили безотрадное впечатление, смертность в них была очень велика.
"Все privatissima (частные платные лекции), взятые мною у парижских специалистов, - писал Пирогов, - не стоили выеденного яйца, и я понапрасну только - потерял мои луидоры".
Во время своей профессорской деятельности в Дерпте (1836-1841 гг.) Пироговым также написана и в 1841 г. издана прекрасная монография "О перерезывании Ахиллесовой жилы и о пластическом процессе, употребляемом природой для сращения концов перерезанной жилы" . Однако, по свидетельству историка. Пирогов значительно раньше, а именно в 1836 г., впервые в России произвел перерезку Ахиллова сухожилия. До Пирогова ее опасались производить самые опытные хирурги Европы. "Удачный исход этой тенотомии, - пишет историк, - был причиной того, что в течение следующих 4 лет Пирогов произвел ее на 40 больных. Результаты сотни опытов дали возможность Николаю Ивановичу изучить процесс заращения перерезанных сухих жил так подробно и точно, что едва ли в настоящее время можно к ним прибавить что-нибудь существенное". "Это сочинение, -говорит поофессор Оппель,-до такой степени замечательно, что оно цитируется современным германским хирургом Биром, как классическое. Выводы Вира совпадают с выводами Пирогова, но выводы Вира сделаны спустя 100 лет после работ Пирогова".
Величайшей заслугой Николая Ивановича Пирогова в области хирургии является именно то, что он прочно и навсегда закрепил связь анатомии с хирургией и тем самым обеспечил прогресс и развитие хирургии в будущем.
Важной стороной деятельности Пирогова является также и то, что он один из первых в Европе стал в широких размерах систематически экспериментировать, стремясь решать вопросы клинической хирургии опытами над животными.
"Главная заслуга Николая Ивановича Пирогова перед медициной вообще и перед военно-полевой хирургией, в частности,-пишет Бурденко, - состоит в создании его учения о травмах и об общей реакции организма на травмы, о местной очаговой реакции на травмы, в учении о ранениях, об их течении и осложнениях, далее, в учении о различных видах огнестрельных ранений с незначительным повреждением окружающих тканей, о ранениях, осложненных повреждением костей, сосудов, нервов, о лечении ранений, в его учении о повязках при ранениях мягких частей, при чистых и инфицированных ранах, в учении о неподвижных гипсовых повязках, в учении о полостных ранениях.
Все эти вопросы в его время были еще не решены. Всему этому материалу, накопленному в виде отдельных наблюдений, недоставало синтетической обработки. Пирогов взялся за эту колоссальную задачу и выполнил ее с исчерпывающей полнотой для своего времени, с объективной критикой, с признанием чужих и своих ошибок, с одобрением новых методов, пришедших на смену как его собственным взглядам, так и взглядам его передовых современников". Все перечисленные вопросы были предметом его классических произведений: "Начала общей военно-полевой хирургии, взятые из наблюдений военно-госпитальной практики и воспоминаний о Крымской войне и Кавказской экспедиции" (изд. 1865-1866 гг.) и "Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии 1877-1878 гг." (изд. 1879 г.).
Многие из высказанных Пироговым положений не потеряли своего значения и в наше время; от них буквально веет свежестью современных идей, и они смело "могут служить руководящим материалом", как писал Бурденко.
Пирогов вводит принцип "покоя раны", транспортной иммобилизации, неподвижной гипсовой повязки, различая два существенных момента: гипсовая повязка как средство покойного транспорта и гипсовая повязка как лечебный метод. Пирогов вводит принцип наркоза в военно-полевой обстановке и многое-многое другое.
В годы Пирогова еще не было специального учения о витаминах, однако, Николай Иванович уже указывает на значение дрожжей, моркови, рыбьего жира при лечении раненого и больного. Он говорит о лечебном питании.
Пирогов хорошо изучил клинику тромбофлебитов, сепсиса, выделил особую форму "раневой чахотки", наблюдавшейся в прошлые войны и имевшей также место и в современные войны как форма раневого истощения. Он изучил сотрясение мозга, местную асфиксию ткани, газовый отек, шок и многое другое. Нет отдела хирургической патологии, всесторонне и объективно не изученного Николаем Ивановичем.
В борьбе с госпитальными болезнями и миазмой Пирогов выдвигал на первый план чистый воздух - гигиенические мероприятия. Гигиене Пирогов придавал огромное значение; он высказал знаменитое изречение: "Будущее принадлежит медицине предохранительной" . Этими взглядами, а равно мероприятиями: глубокие разрезы, сухая перевязка материалами, которые "должны иметь капиллярность", 9.s применение противогнилостно действующих растворов, КАК ромашковый чай, камфарный спирт, хлористая вода, порошок окиси ртути, иод, серебро и т. д., Пирогов в лечении ран и воспалительных процессов уже приближается к антисептике, являясь, таким образом, предтечей Листера. Пирогов широко применял антисептический раствор хлорной извести не только при перевязках "нечистых ран", но также и для лечения "гнилостного поноса".
Еще в 1841 г., т. е. с начала своей петербургской деятельности и задолго до открытия Пастера и предложения Листера, Пирогов высказывал мысль, что зараза передается от одного больного к другому.
Таким образом, Пирогов не только допускал возможность передачи болезнетворного начала путем непосредственного контакта, и с этой целью широко применял в практике обеззараживающие растворы, о чем было сказано выше, но и "настойчиво стучался" в дверь хирургической антисептики, которую значительно позже широко раскрыл Листер.
Пирогов с полным правом мог заявить в 1880 г. "Я был одним из первых в начале 50-х годов и потом в 63-м году (в моих клинических анналах и в "Основах военно-полевой хирургии"), восставший против господствовавшей в то время доктрины о травматической пиэмии; доктрина эта объясняла происхождение пиэмии механическою теориек" засорения сосудов кусками размягченных тромбов; я же утверждал, основываясь на массе наблюдений, что пиэмия, -этот бич госпитальной хирургии с разными ее спутниками (острогнойным отеком, злокачественною рожею, дифтеритом, раком и т. п.), есть процесс брожения, развивающийся из вошедших в кровь или образовавшихся в крови ферментов, и желал госпиталям своего Пастера для точнейшего исследования этих ферментов. Блестящие успехи антисептического лечения ран и - листеровой повязки подтвердили, как нельзя лучше, мое учение".-Пирогов был человеком широких воззрений, постоянных исканий более действенных методов борьбы с болезнями. Он был врагом канонических решений, врагом успокоенности, ведущей к застою и косности. "Жизнь не укладывается в тесные рамки.доктрины и изменчивую ее казуистику не выразишь никакими догматическими формулами",- писал Пирогов.
Мы далеко не исчерпали весь перечень всех славных и великих дел Николая Ивановича Пирогова, мы сказали лишь о главном, но и этого достаточно, чтобы получить представление о гении Пирогова.
Николай Иванович Пирогов - основоположник военно-полевой хирургии, великий педагог, общественный деятель и пламенный патриот своей Родины- наша национальная гордость. Пирогов, как Бурденко, как Сеченов и Павлов, как Боткин и Захарьин, как Мечников и Бехтерев, как Тимирязев и Мичурин, как Ломоносов и Менделеев, как Суворов и Кутузов - с полным правом может быть назван новатором и воином науки.
Пирогов умер 23 ноября (5 декабря) 1881 года, но его блестящие научные достижения живут и поныне.
Список использованной литературы:
- Н.Н. Бурденко, Н.И. Пирогов -основоположник военно-полевой хирургии. Начал общей военно-полевой хирургии, ч.1, 1941 год.
- Н.И. Пирогов, Начала общей военно-полевой хирургии, часть 2, 1944 год. Стр. 456-457
- Е.И. Смирнов, Идеи Н.И. Пирогова в дни Великой Отечественной войны, "Хирургия", 1943г., №2-3
- С.Д. Штрайх, Комментарии к "Севастопольским письмам и воспоминаниями Н.И. Пирогова", Издательство Академии наук СССР, 1950 год, стр. 551
- И.С. Коган "Н.И. Пирогов", 1946 год.
- Островерхов Г.Е., Д.Н. Лубоцкий, Ю.М. Бомаш. Оперативная хирургия и топографическая анатомия, Медицина, Москва, 1972г.
- Г. Гезер, Основы истории медицины, Казань, 1890г.
- История медицины, под редакцией Б.Д. Петрова, М., Медицина, 1954г.
- Пирогов Н.И. Севастопольские письма и вспоминания, М. Изд. Академии наук СССР, 1950.
- М.Д. Злотников. Великий русский хирург Николай Иванович Пирогов. Облгиз, Иваново, 1950 год.
А.Сорока Н.И.Пирогов с няней Екатериной Михайловной
Получить образование ему помог знакомый семьи - известный московский врач, профессор Московского университета Е. Мухин, который заметил способности мальчика и стал заниматься с ним индивидуально.
В одиннадцать лет Николай поступил в частный пансион Кряжева. Курс обучения там был платным и рассчитан на шесть лет. Учащихся пансиона готовили для чиновной службы. Иван Иванович рассчитывал, что его сын получит хорошее образование и сможет добиться “благородного”, дворянского звания. Он не думал о медицинской карьере сына, так как в то время медицина была занятием разночинцев. Николай проучился в пансионе два года, затем в семье кончились деньги на обучение.
Когда Николаю исполнилось четырнадцать лет, он поступил на медицинский факультет Московского университета. Для этого ему пришлось прибавить себе два года, но экзамены он сдал не хуже своих старших товарищей.
Пирогов учился легко. Кроме того, ему приходилось постоянно подрабатывать, чтобы помочь семье. Умер отец, дом и почти все имущество пошли в уплату долгов - семья осталась сразу без кормильца и без крова. Николаю порой не в чем было пойти на лекции: сапоги худые, а куртка такая, что шинель снять было совестно.
Наконец Николаю удалось устроиться на должность прозектора в анатомическом театре. Эта работа дала ему бесценный опыт и убедила его в том, что он должен стать хирургом.
Получив диплом, Пирогов направился для подготовки к профессорской деятельности в университет города Дерпта (ныне Тарту). В то время Юрьевский университет считался лучшим в России. В Дерпте Пирогов, засучив рукава, залез в практику. Слушал лекции профессора хирургии Мойера, присутствовал на операциях, ассистировал, дотемна засиживался в анатомичке, препарировал, ставил опыты. В его комнате свеча не гасла и после полуночи - читал, делал заметки, выписки, пробовал свои литературные силы. В университете Николай познакомился с Владимиром Ивановичем Далем. Он был старше Пирогова и уже успел выйти в отставку (говорили, что едкая сатира на адмирала помогла скорой отставке). В клинике они много работали вместе и стали большими друзьями.
В хирургической клинике Пирогов проработал пять лет, блестяще защитил докторскую диссертацию и в двадцать шесть лет был избран профессором хирургии Дерптского университета.
В.Пирогов Защита Пироговым докторской диссертации
После защиты в 1832 году докторской диссертации Пирогова направили в Берлин. Молодой профессор приехал за границу, умеющим брать нужное, отбрасывать лишнее, уверенным в своих силах. Учителя он нашел не в Берлине, а в Геттингене, в лице профессора Лангенбека. Он ненавидел медлительность и требовал быстрой, четкой и ритмичной работы.
А.Сидоров Н.И.Пирогов и К.Д.Ушинский в Гейдельберге
Возвращаясь домой, Пирогов тяжело заболел и был оставлен для лечения в Риге. Риге повезло: не заболей Пирогов, она не стала бы площадкой его стремительного признания. Едва Пирогов поднялся с госпитальной койки, он взялся оперировать. До города и прежде доходили слухи о подающем великие надежды молодом хирурге. Теперь предстояло подтвердить бежавшую далеко впереди добрую славу. Он начал с ринопластики: безносому цирюльнику выкроил новый нос. Потом он вспоминал, что это был лучший нос из всех изготовленных им в жизни. За пластической операцией последовали неизбежные литотамии, ампутации, удаления опухолей.
Автор не указан Пирогов у постели больного мальчика
Из Риги он направился в Дерпт, где узнал, что обещанную ему московскую кафедру отдали другому кандидату. Но ему повезло - Иван Филиппович Мойер передал ученику свою клинику в Дерпте. Зиму 1836 года Пирогов встретил в Петербурге. Ждал, пока министр соблаговолит утвердить его на кафедру в Дерпте.
В 1838 г. на полгода Пирогов ездил учиться во Францию, куда пятью годами раньше, после профессорского института, его не пожелало отпустить начальство. В парижских клиниках он схватывает кое-какие занятные частности и не находит ничего неведомого.
18 января 1841 года Николай I утвердил перевод Пирогова из Дерпта в Петербург для исполнения обязанностей профессора Медико-хирургической академии.
Здесь ученый проработал более десяти лет. В аудиторию, где он читает курс хирургии, набивается человек триста, не менее: теснятся на скамьях не только медики, послушать Пирогова являются студенты других учебных заведений, литераторы, чиновники, военные, художники, инженеры, даже дамы. О нем пишут газеты и журналы, сравнивают его лекции с концертами прославленной итальянки Анжелики Каталани.
Николая Ивановича назначают директором Инструментального завода, и он соглашается. Теперь он придумывает инструменты, которыми любой хирург сделает операцию хорошо и быстро. Его просят принять должность консультанта в одной больнице, в другой, в третьей, и он опять соглашается.
К. Кузнецов и В. Сидорук Чудесный доктор
Одновременно Пирогов руководил организованной им клиникой госпитальной хирургии. Поскольку в обязанности Пирогова входило обучение военных хирургов, он занялся изучением распространённых в те времена хирургических методов. Многие из них были им в корне переработаны; кроме того, Пирогов разработал ряд совершенно новых приёмов, благодаря чему ему удавалось чаще, чем другим хирургам, избегать ампутации конечностей. Один из таких приёмов до настоящего времени называется «операцией Пирогова».
Автор не указан Показательная операция в клинике Пирогова
Но не только благожелатели окружали ученого. Немало у него было завистников и врагов, которым претило рвение и фанатизм врача. На втором году петербургской жизни Пирогов тяжело заболел, отравленный госпитальными миазмами и дурным воздухом мертвецкой. Полтора месяца не мог подняться.
Тогда же он познакомился с Екатериной Дмитриевной Березиной, девушкой из родовитой, но развалившейся и сильно обедневшей семьи. Состоялось торопливое скромное венчание.
Выздоровев, Пирогов вновь окунулся в работу, великие дела ждали его. Он «запер» жену в четырех стенах нанятой и, по советам знакомых, обставленной квартиры. В театр не возил, потому что допоздна пропадал в театре анатомическом, на балы с ней не ездил, потому что балы безделье, отбирал у нее романы и подсовывал ей взамен ученые журналы. Пирогов ревниво отстранял жену от подруг, потому что она должна была всецело принадлежать ему, как он всецело принадлежит науке. А женщине, наверно, было слишком много и слишком мало одного великого Пирогова. Екатерина Дмитриевна умерла на четвертом году супружества, оставив Пирогову двух сыновей: второй стоил ей жизни.
Но в тяжкие для Пирогова дни горя и отчаяния случилось великое событие - высочайше был утвержден его проект первого в мире Анатомического института.
Л. Коштелянчук После операции
В 1847 году Пирогов уехал на Кавказ в действующую армию, так как хотел проверить в полевых условиях разработанные им операционные методы. На Кавказе он впервые применил перевязку бинтами, пропитанными крахмалом. Крахмальная перевязка оказалась удобнее и прочнее, чем применявшиеся раньше лубки. Здесь же, в ауле Салты, Пирогов впервые в истории медицины начал оперировать раненых с эфирным обезболиванием в полевых условиях. Всего великий хирург провёл около 10 000 операций под эфирным наркозом.
После смерти Екатерины Дмитриевны Пирогов остался один. "У меня нет друзей", - признавался он с обычной прямотой. А дома его ждали мальчики, сыновья, Николай и Владимир. Пирогов дважды неудачно пытался жениться по расчету, чего он не считал нужным скрывать от себя самого, от знакомых, похоже, что и от девиц, намечаемых в невесты. В небольшом кружке знакомых, где Пирогов иногда проводил вечера, ему рассказали про двадцатидвухлетнюю баронессу Александру Антоновну Бистром, восторженно читающую и перечитывающую его статью об идеале женщины. Девушка чувствует себя одинокой душой, много и серьезно размышляет о жизни, любит детей. В разговоре ее называли "девушкой с убеждениями".
Пирогов сделал баронессе Бистром предложение. Она согласилась. Собираясь в имение родителей невесты, где предполагалось сыграть незаметную свадьбу. Пирогов, заранее уверенный, что медовый месяц, нарушив привычные его занятия, сделает его вспыльчивым и нетерпимым, просил Александру Антоновну подобрать к его приезду увечных бедняков, нуждающихся в операции: работа усладит первую пору любви!
В 1855 году, во время Крымской войны, Пирогов был главным хирургом осаждённого англо-французскими войсками Севастополя. Оперируя раненых, Пирогов впервые в истории мировой медицины применил гипсовую повязку, дав начало сберегательной тактике лечения ранений конечностей и избавив многих солдат и офицеров от ампутации. Во время осады Севастополя, для ухода за ранеными, Пирогов руководил обучением и работой сестёр Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия.
Л. Коштелянчук Н.И.Пирогов и матрос Петр Кошка.
Важнейшей заслугой Пирогова является внедрение в Севастополе совершенно нового метода ухода за ранеными. Раненые подлежали тщательному отбору уже на первом перевязочном пункте: в зависимости от тяжести ранений одни из них подлежали немедленной операции в полевых условиях, другие, с более лёгкими ранениями, эвакуировались вглубь страны для лечения в стационарных военных госпиталях. Поэтому Пирогов по справедливости считается основоположником специального направления в хирургии, известного как военно-полевая хирургия.
Автор не указан Пирогов в Симферополе.
В октябре 1855 года в Симферополе произошла встреча двух великих ученых - Н.И.Пирогова и Д.И.Менделеева. Известный химик, автор периодического закона химических элементов, а тогда скромный учитель Симферопольской гимназии, обратился к Николаю Ивановичу за консультацией по рекомендации петербургского лейб-медика Н.Ф.Здекауэра, который находил у Менделеева туберкулез и что, по его мнению, жить больному осталось несколько месяцев. Это было очевидно: огромные перегрузки, которые взвалил на свои плечи 19-летний юноша, и сырой климат Петербурга, где он учился, отрицательно сказались на его здоровье. Н.И.Пирогов не подтвердил диагноз своего коллеги, назначил необходимое лечение и этим вернул больного к жизни. Впоследствии Д.И.Менделеев с восторгом отзывался о Николае Ивановиче: "Вот это был врач! Насквозь человека видел и сразу мою натуру понял".
И.Тихий Н.И. Пирогов осматривает больного Д.И.Менделеева
За заслуги в оказании помощи раненым и больным Н.И.Пирогов был награжден орденом Св. Станислава 1-й степени.
Вернувшись в Петербург, Пирогов на приёме у Александра II рассказал императору о проблемах в войсках, а также об общей отсталости русской армии и ее вооружения. Царь не захотел прислушаться к Пирогову. С этого момента Николай Иванович впал в немилость и в июле 1858 был «сослан» в Одессу на должность попечителя Одесского и Киевского учебных округов. Уже осенью в округе открываются воскресные школы. Пирогов попытался реформировать сложившуюся систему школьного образования, его действия привели к конфликту с властями, и учёному пришлось оставить свой пост в марте 1861 года.
Но общество не хотело обходиться без Пирогова. Его отправляют за границу руководителем молодых русских ученых. За короткий срок Пирогов осмотрел 25 зарубежных университетов, составил подробный отчет о занятиях каждого из профессорских кандидатов. Составил характеристики профессоров, у которых они работали. Изучил состояние высшего образования в разных странах, изложил свои наблюдения и выводы.
В октябре 1862 г. Пирогов консультировал Гарибальди.Никто из самых знаменитых врачей Европы не мог отыскать засевшую в его теле пулю. Извлечь пулю и вылечить знаменитого итальянца удалось только русскому хирургу.
К. Кузнецов Н.И.Пирогов у Джузеппе Гарибальди.
Сергей Присекин Пирогов и Гарибальди 1998 г.
После покушения на Александра II в России усилилась реакция, Пирогов был вообще уволен с государственной службы даже без права на пенсию.
В расцвете творческих сил Пирогов уединился в своём небольшом имении «Вишня» неподалёку от Винницы, где организовал бесплатную больницу. Он ненадолго выезжал оттуда только за границу, а также по приглашению Петербургского университета для чтения лекций.
А.Сидоров Приезд Н.В.Склифасовского в усадьбу Вишня
К этому времени Пирогов уже был членом нескольких иностранных академий. Относительно надолго Пирогов лишь дважды покидал имение: первый раз в 1870 году во время прусско-французской войны, будучи приглашён на фронт от имени Международного Красного Креста, и второй раз, в 1877-1878 гг. - уже в очень пожилом возрасте - несколько месяцев работал на фронте во время русско-турецкой войны.
Когда император Александр II посетил Болгарию в августе 1877 г., во время русско-турецкой войны 1877-1878, он вспомнил о Пирогове как о несравненном хирурге и лучшем организаторе медицинской службы на фронте.
Несмотря на свой пожилой возраст (тогда Пирогову исполнились уже 67 лет), Николай Иванович согласился отправиться в Болгарию при условии, что ему будет предоставлена полная свобода действий. Его желание было удовлетворено, и 10 октября 1877 Пирогов прибыл в Болгарию, в деревню Горна-Студена, недалеко от Плевна, где располагалась главная квартира русского командования.
Пирогов организовал лечение солдат, уход за ранеными и больными в военных больницах в Свиштове, Згалеве, Болгарене, Горна-Студена, Велико-Тырново, Бохот, Бяла, Плевне.
С 10 октября по 17 декабря 1877 г. Пирогов проехал свыше 700 км на бричке и санях, по территории в 12 000 кв. км., занятой русскими между реками Вит и Янтра. Николай Иванович посетил 11 русских военно-временных больниц, 10 дивизионных лазаретов и 3 аптечных склада, дислоцированных в 22 разных населённых пунктах. За это время он занимался лечением и оперировал как русских солдат, так и многих болгар.
В 1881 году Н. И. Пирогов стал 5-м почетным гражданином Москвы «в связи с пятидесятилетней трудовой деятельностью на поприще просвещения, науки и гражданственности».
Илья Репин Приезд Николая Ивановича Пирогова в Москву на 50-летний юбилей его научной деятельности. Эскиз. 1883-88 г.г.
Он до конца жизни хотя бы один день в неделю принимал бесплатно больных на дому - в частной практике его хирургическое искусство достигло своей вершины. Искал благотворителей для студентов и открывал воскресные школы.
А.Сидоров Чайковский у Пирогова
Парадокс, но всемирно известный хирург умер от осложнений, вызванных удалением зуба, в возрасте 71 года.
В гроб Николай Пирогов был положен в черном мундире тайного советника педагогического департамента.
Незадолго до смерти Пирогов получил книгу своего ученика Д. Выводцева, который описал, как забальзамировал внезапно умершего китайского посла. Пирогов с одобрением отозвался о книге. Когда он умер, вдова Александра Антоновна обратилась к Выводцеву с просьбой повторить этот опыт.
Его тело с разрешения церкви было забальзамировано и погребено в мавзолее в д. Вишня под Винницей. Во время Второй мировой войны, при отступлении советских войск, саркофаг с телом Пирогова был скрыт в земле, при этом поврежден, что привело к порче тела, впоследствии подвергнутого реставрации и повторному бальзамированию. Официально гробница Пирогова именуется "церковь-некрополь", освященный в честь святителя Николая Мирликийского. Тело находится ниже уровня земли в траурном зале - цокольном этаже православного храма, в застекленном саркофаге, к которому возможен доступ желающих отдать дань уважения памяти великого ученого.
И.Крестовский Памятник Пирогову 1947 г.
Основное значение всей деятельности Пирогова состоит в том, что своим самоотверженным и часто бескорыстным трудом он превратил хирургию в науку, вооружив врачей научно обоснованной методикой оперативного вмешательства.
Материалы из ВИКИПЕДИИ, сайта , а также из этих источников , , и .
Часть картин взята с музея-усадьбы Пирогова в Виннице.